Исповедь матери наркомана

Статьи — августа 2, 2011 at 17:20

Лечение от наркомании - все методы хороши

Сможет-ли помочь материнская любовь в лечении от наркомании ?

ПРАВИЛЬНО сказано: все счастливые семьи одинаковые, каждая несчастная семья несчастлива по-своему. А у Людмилы Петровны (назовем ее так) не несчастье даже, а самая настоящая жизненная трагедия: на глазах погибает 24-летний сын. Погибает от наркотиков. Уже более 10 лет колется. И сноха – наркоманка, с большим стажем. Да еще ребенка на свет произвели, пятый месяц девочке пошел.

— А где сын работает?- спрашиваю я Людмилу Петровну.

— Кто ж наркомана на работу возьмет? Нигде. Не работал и не работает, хотя я четыре раза устраивала его. Но там, как только узнавали о проблеме, сразу предлагали писать заявление.

И сноха не работает?

— И сноха.

А на что же они живут?

На мою зарплату и на зарплату и пенсию мужа. Да плюс сноха со своей матери тянет.

Это сколько же надо работать, чтобы целиком содержать их?

— Вот я и работаю. В трех местах. Зарабатываю 10-11 тысяч, но бывают дни, когда немогу купить себе даже хлеба. Измучилась, у меня нет больше сил, и я не вижу другоговыхода, кроме смерти одного из нас. Либо он должен уйти из жизни, либо я.

Мы знакомы с Людмилой Петровной давно. Это была улыбчивая, всегда модно одетая женщина. А тут передо мною стоял (мы случайно встретились на улице) совершенно иной человек.На лице застывшее выражение неизбывного горя, на глаза то и дело наворачиваются слезы. Обычно так выглядят люди, возвращающиеся с похорон.

Узнав, что сын познал наркотики (а это произошло в школе, куда зелье поначалу доставлялось бесплатно — «Хочешь кайф получить? Бери», но как только парнишка входил в наркотическую зависимость, «благотворительность» решительно прекращалась: за бесплатно ни понюшки), она, сложа руки, не сидела. Тут же, чтобы действовать грамотно, прочитала массу литературы, обратилась с сыном к лучшим наркологам и психологам, установила за ним строжайший контроль, лично выследила всех, кто торговал наркотой.

Думала, вычислит их, сдаст милиции и сыну купить очередную дозу будет негде. Однако ее ждало большое разочарование. «Да мы и сами знаем про эти точки, — сказали ей в милиции. — Но осудить человека за торговлю наркотиками не та кто просто. Действующее законодательство ставит нас в этом вопросе в очень жесткие процессуальные рамки».

— Потом, правда, их все-таки пересажали?. То ли милиция лучше стала работать, то ли молитвы мои до Бога дошли, но все барыги, которых я выслеживала, оказались за решеткой.

Но что толку? Посадили одних — пришли другие. Насколько я поняла, поставщики наркотиков и сами периодически сдают своих агентов по распространению милиции. Видят, что слишком известен стал, и на него начинают пальцем показывать — сдают. А на его место ставят другого.

— То есть вы знаете всю сеть сбыта наркотиков?

Я не знаю всех имен, но я знаю весь механизм. При желании его выявить можно. Только смысла в этом я теперь не вижу никакого. Бороться в одиночку бесполезно. Сын мне сам сказал однажды: «Мам, что ты делаешь? Кончится тем, что сгорит наша машина, сгорит наша квартира. А они как торговали, так и будут торговать».

— А в специализированные медицинские центры не пробовали обращаться?

— Как не пробовала. Я и в областную клинику его возила (две недели он там пробыл), и в Кыштым, где, как мне сказали, снимают наркотическую зависимость путем закачивания в организм нейтрализатора героина, и в Сухой Лог (это реабилитационный центр под Екатеринбургом), и в Асбест, но проходило 2-3 дня после его возвращения оттуда, и он начинал колоться снова. Многие из широко разрекламированных центров — это липовые конторы, выкачивающие деньги из несчастных родителей.

— А у него у самого-то есть желание лечиться от наркомании ?

— Есть. Я 21 раз помещала его в татышскую психиатрию, и он ложился туда добровольно, сознательно. Он хочет избавиться (и потому ненавидит барыг), но не может (и потому, как раб, ползет к ним, чтобы получить очередную дозу). Ведь когда наступает ломка, наркоманы испытывают невероятные мучения. «Где он берет деньги на наркотики?» — задают мне вопрос в милиции. «Я даю», — отвечаю. «А зачем даете?». «А вы бы как-нибудь сняли скрытой камерой и посмотрели, чего мне стоит не дать. В состоянии психоза наркоман становится просто страшным. Он то начинает все подряд бить и колотить, то падает на колени и в рыданиях просит у меня денег: «Мама, я больше не могу! Дай в последний раз». В конце концов, доводит меня до изнеможения, до истерического состояния, я иду, занимаю и отдаю ему очередные 500 рублей. Чтобы только он оставил меня в покое, потому что мне надо идти на работу, а он не выпускает меня из квартиры. Ежемесячно на одни наркотики уходит 15 тысяч — практически весь наш семейный доход. Это какой-то адский круг. Сегодня клянется и божится, что это последний раз, а послезавтра все начинается по новой, потому что терпения хватает только на день, максимум на два. Потом наступает ломка.

В квартире нет вещей — он унес их и заложил. Я заварила окна металлическими решетками — он их распилил. Я уже не знаю, что делать! Он безнадежно больной человек, и я отдаю ему деньги на очередную дозу так же, как раковому больному, который доживает последние дни и которому делают очередной укол морфия. Не ради спасения, а только чтобы облегчить страдания. Так и я. И еще я, возможно, даю ему деньги потому, что не могу отделаться от чувства вины перед ним.

— А в чем ваша вина была? Что вы не так делали?

— Не знаю. Вроде бы все делали правильно, старались создать для его воспитания все условия. До 7 класса учился только на пятерки. И вдруг в 8 классе успеваемость резко упала. Пока разобрались, что к чему, было уже поздно: он подсел на героин.

И сейчас он умирает, потому что век наркомана, как говорят, 10-12 лет. У него уже 12. Но поскольку я его первые годы лечила от наркомании поддерживала, может, он протянет подольше. Хотя печень в таком состоянии, что порою вываливается из-под ребра как футбольный мяч. Но я ничего не делаю, чтобы лечить его, нет денег. Наркомана может остановить только полное отсутствие наркотиков, невозможность достать их. Больше ничего. Даже тюрьмы не останавливают. Некоторые, знаю, отсидели по 5-7 лет — срок, после которого, как говорят, организм очищается, и тяга к героину пропадает. Ничего подобного, не пропадает! Психологическая зависимость остается. Поэтому, как только они оказываются в знакомой обстановке и встречаются со старыми друзьями, все возвращается на круги своя. Я вижу выход только в полной изоляции наркоманов. Но не тюремной, а такой, где они могли бы жить и работать и приносить хоть какую-то пользу обществу.

— А здесь в городе это никак нельзя сделать?

— Я пробовала. Даже сдавала его бандитам. Писала расписку, что снимаю с них всякую ответственность за его жизнь, они увозили его на какой-то остров и заставляли там работать. Режим жесточайший, вплоть до применения наручников. Но он выдержал.

И снова за свое.

— Выходит, нет спасения от наркомании? — спросил я ее под конец нашего разговора.

— У меня лично никаких надежд не осталось. Но тех, кому сейчас по 12-13 лет, надо спасать. Правда, наркотический бум, который царил в стране несколько лет тому назад, слава Богу, пошел на убыль. Быть нарками, как их сейчас называют, становится не модно. Их воспринимают не как больных людей, а как отбросы общества. В общем-то, так оно и есть. Отбросы. Именно поэтому работу надо вести, особенно просветительскую. Ребенок должен знать о вреде наркотиков с ранних лет, и не из уст дворовых авторитетов, а из уст учителей и врачей. Думаю, спасение только в этом. Лучше действовать не тогда, когда парнишка уже попробовал, а значительно раньше. Я этот момент упустила. И вот теперь 10 лет подряд бегу по жизни без остановки, и никакого просвета впереди. Сил больше нет. Окажись мы сейчас с ним на крыше большого дома, я либо его столкну, либо сама спрыгну. Но я пока покончить с собой не готова. Мне жаль дочь, жаль внучку. Я сама с молодых лет росла без матери и не хочу оставить сиротой дочь.

Милиция предлагает мне: «А вы не давайте ему денег, пусть он начнет воровать. Тогда мы его поймаем и посадим в тюрьму». Но я и на это пойти не могу. Я вообще не знаю, что делать.

Признаться, ничего подобного за все 30 с лишним лет своей работы в журналистике мне слышать не доводилось. Я не знал ни как утешить ее, ни что посоветовать. Неужто и в самом деле иного выхода, кроме смерти матери или сына, нет?

Вот такую-вот печальную историю, специально для сайта «Нарколиквидатор» поведал нам один наш знакомый журналист из Сибири.

Как привлечь всех родных, друзей и знакомых на помощь в деле лечения наркомании — может Вы подскажите ????