Не придуманные истории Наркоманов — История Алексея

Статьи — октября 27, 2011 at 10:21

«СЧАСТЛИВЫМ МОЖЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО ТОТ, КТО ПРИНОСИТ ПОЛЬЗУ»

История Алексея и Виктора Николаевича

«НЕ ЛИШАЙТЕ ДЕТЕЙ УВАЖЕНИЯ К СЕБЕ!»

Алексей

В конце восьмидесятых наша семья, как и многие другие, испытывала большие трудности. Отец потерял работу. Его поглотили заботы о том, как прокормить семью. Порой его месяцами не бывало дома. Мама работала и училась: людям с образованием инженера трудно было найти хорошую работу, и она хотела освоить новую профессию. Времени на воспитание детей у родителей почти не оставалось. Все эти трудности не улучшали семейного климата: родители часто ссорились. И хоть они старались скрывать от нас свои размолвки, и я, и брат с сестрой все равно все понимали. Большая ошибка — думать, что дети чего-то не замечают: в семье ничего нельзя скрыть.

Может быть, поэтому я начал проводить больше времени на улице. Моя сестра была намного старше и самостоятельнее, брат с детства занимался спортом, у него была цель. Отец и меня пытался увлечь тренировками — во втором классе отвел на плавание. Сначала мне это нравилось, потом надоело. Я думал, что сверстники, которые могут после уроков заниматься, чем хотят, проводят время интереснее. Сказать отцу, что плавание мне не нравится, почему-то было неудобно, и я стал обманывать родителей, прогуливая тренировки. Через четыре года меня, наконец, выгнали из секции, но привычка врать осталась.

Потом я начал прогуливать школьные занятия. Лжи становилось все больше. Со временем я начал видеть в родителях контролеров, почти таких же, как учителя или милиция. Они были из другого лагеря — из тех, кто мешает жить интересной уличной жизнью. И относиться к ним можно было соответственно. У отца, например, я запросто мог вытащить пачку сигарет (когда он стал неплохо зарабатывать, он покупал их блоками). У друга ни за что не украл бы, а по отношению к родителям это не считалось предательством.

В старших классах я понял, что родители могут не только контролировать мои поступки, но и решать мои проблемы. Могут, и успешно это делают. Они улаживали все неприятности в школе, раздавали мои долги, а дома я вообще никому ничего не был должен. Единственной моей «семейной» обязанностью было выбивание ковров, да и ту я выполнял далеко не всегда. И при этом мне редко в чем-либо отказывали. Думаю, я уже тогда очень отличался от своих сверстников, которые знали, что такое ответственность. Поэтому мне и было с ними «неинтересно». Я гораздо комфортнее чувствовал себя в компании таких же оболтусов.

Я рос очень подвижным, не мог усидеть на месте. Курить начал еще во втором классе. Насчет запретов у меня было свое мнение: что значит — нельзя? Я не понимал, что в жизни есть вещи, к которым нельзя прикасаться. Не испытывал страха ни перед сигаретами, ни перед выпивкой, ни перед наркотиками.

Меня влекла уголовная романтика, люди, которые поступают не так, как все. Мой приятель Максим вращался в кругах «приблатненных», у многих его приятелей старшие братья уже успели отсидеть. Я видел, как к ним подходили старшие, уважительно здоровались. Мне казалось, что именно здесь — самые интересные люди, у которых есть собственные принципы и настоящая дружба, что это и есть взрослая жизнь. И хоть я принадлежал совсем к другому миру, меня неудержимо тянуло стать частью этого.

Здесь я и начал колоться. Многие меня отговаривали, но я не испытывал ни сомнений, ни страха. Казалось, я нашел то, чего мне не хватало. Через полгода я уже был «в системе», а среди моих друзей не осталось ребят, которые не принимали бы те или иные наркотики. В глубине души я гордился тем, что я — наркоман, я как будто знал нечто, о чем и не подозревали мои сверстники. А на своих родителей смотрел с удивлением: как они могут жить этой скучной неинтересной жизнью обычных людей?

У моего друга Максима, в отличие от меня, не было возможности колоться на деньги родителей. Он стал воровать со старшими ребятами. Правда, вскоре его забрали в милицию. Отец узнал от следователя, что мой лучший друг — наркоман, на счету которого — около тридцати квартирных краж, и задумался.

Подозревать в подобных грехах своего собственного сына мои родители еще долго не решались. Даже когда меня — единственного из всей школы — военная комиссия направила на обследование в психиатрическую больницу, отец только возмущался: «Зачем моего сына отправили в дурдом? Он нормальный! Это, скорее, вам нужно обследоваться!» Врачи видели, что я — наркоман, но отпустили сдавать анализы домой. Учителя тоже давно все понимали, но отцу говорить боялись: у него взрывной темперамент.

Какое-то время родители вообще не видели меня трезвым. К тому времени, когда они приходили с работы, я был уже «раскумаренным», и такое мое состояние вскоре стало для них привычным. Как ни странно, но они не понимали, что со мной что-то не так. Даже когда позвонила мать одной из моих знакомых, и рассказала, что я колюсь, как и ее дочь, ей не поверили. Естественно, я утверждал, что это неправда, а родители готовы были поверить во что угодно, только не в то, что я — наркоман. Поверили только тогда, когда я вернулся домой поздно ночью в совершенно невменяемом состоянии. У них был шок: то, чего они боялись больше всего не свете, и во что так упорно не хотели верить, оказалось правдой. И с этой правдой надо было что-то делать.

То, что я завишу от наркотиков, я понял давно. Как-то попытался «спрыгнуть» и не продержался даже суток. Пробовал общаться с «Анонимными Наркоманами». Там меня хватило только на четыре дня. Когда отец стал принимать меры, я рассказал ему об этом опыте, и он отправил меня в Одессу, где наркоманов лечили по системе «двенадцати шагов». Общаться с психологом и ходить на групповые занятия — было достаточно интересно, но мыслей о том, что нужно совсем отказаться от уколов, не возникало. Наркотики стали огромной частью моей жизни, я чувствовал себя с ними человеком определенного круга, и отступиться от этого не мог.

Я прожил в Одессе целый год и успел пройти курс лечения шесть раз: начинал лечиться в стационаре, потом уходил жить на квартиру с инструктором, срывался и снова ложился в стационар. Там у меня завязалась «любовь» с такой же пациенткой. Мы стали жить вместе. Отец сначала обрадовался: у сына появились нормальные интересы. Но радоваться было нечему: два наркомана под одной крышей стали медленно «подвигать» друг друга к уколу. Через месяц я понял настоящую цену моей большой любви: мы следили друг за другом, чтобы один не «разбодяжил» дозу другого. Если бы можно было — продали бы друг друга за куб «ширки».

В это время погибла моя мама. После похорон я старался держаться. А когда сорвался — стало еще хуже. Наркомания сделалась похожей на снежный ком, который летит с горы, становясь все больше и больше. Отец пытался лечить меня, но ничего не менялось. К тому времени на «лечение» ушло уже много денег. Я решил лечь в психиатрическую больницу, но на следующий день отказался от лечения и снова пошел колоться. В это время знакомый из городского управления милиции рассказал отцу о Ростиславе, который кололся двенадцать лет и бросил, пройдя курс реабилитации в Центре «Выбор». Меня отвезли туда.

Через три дня я сбежал. Отец не впустил меня домой, пришлось ночевать у приятеля. На следующий день я украл из отцовского офиса телефонный аппарат: из дома ничего утащить не мог, а колоться надо было. Отец написал заявление в милицию, и меня стали искать. Это было страшно. Я ночевал на чердаке над своей квартирой и слышал, как милиционеры приезжали домой, спрашивали, не появлялся ли я. На следующий день я встретил отца. Он сказал: «Или возвращайся в «Выбор», или живи, где хочешь». Возвращаться было стыдно, я ведь сбежал через окно! И все же другого выхода не было.

Когда я пришел в Центр, мое поведение обсуждали на группе. Оправдываясь, я говорил: «Я ведь у вас ничего не украл». Один из ребят ответил: «Как это — ничего? Ты украл наше доверие!» И я понял, что мне хочется вернуть доверие этих людей.

На группах мы много говорили о том, кем стал каждый из нас, что он собой представляет, чем живет. Леонид Александрович называл вещи своими именами. Если для меня украсть что-то у отца или вынести вещи из дома было просто плохим поступком или следствием болезни, то для него это было подлостью и предательством: ведь родители день и ночь работали, чтобы кормить семью. Я начал понимать, что это действительно так. А ведь такие поступки составляли большую часть моей жизни. Я много думал об этом.

Сказать, что мне было стыдно, значит, не сказать ничего. Особенно виноватым я чувствовал себя перед отцом. Ему было очень тяжело, когда погибла мама, а я не только не мог поддержать его, но и делал еще больнее. Он должен был постоянно думать, как это скажется на мне. Я вдруг понял, что отец меня, младшего, любил больше всех, а я так с ним поступал.

Мне было очень стыдно. Помню, мне даже хотелось, чтобы отец не ходил на родительские занятия, чтобы он отвлекся от этих проблем, чтобы у него нашлись другие дела, даже другие интересы, но я уже знал, что личных интересов у него не осталось.

Я вспоминал, как еще в Одессе я получил письмо от отца. Он никогда не говорил о своих переживаниях, о том, что чувствует, а здесь написал все. В каждом слове звучала боль. Я разорвал письмо, потому что был не в силах больше читать его. Тогда я быстро заглушил это наркотиками, сейчас все вспоминалось, и меня мучил стыд. Я впервые жалел отца. Может быть, с этого началось мое выздоровление.

С того времени прошло почти три года. Мы живем совсем иначе. Отец, вместе с родителями других пациентов, строит новое здание Центра «Выбор», а я работаю в Центре с ребятами, которые приходят, чтобы избавиться от страсти к наркотикам. Я хочу, чтобы мой опыт помог им понять, что без наркотика можно жить нормальной полноценной жизнью: тому, кто занят настоящим делом, не нужно ни фальшивого «уважения» таких же зависимых «друзей», ни чувства «собственного превосходства», ни лести, ни лжи, ни тем более — химии.

Я понял, что по-настоящему счастливым может быть только тот, кто приносит пользу другим людям, что настоящее удовольствие можно получить от хорошо сделанного дела. Его результат — подлинное уважение и настоящая дружба. Конечно, у меня не всегда все сразу получается, но главное, что я знаю, в каком направлении мне нужно двигаться.

Хочу сказать всем родителям: не спешите давать детям все, чего они хотят, научите их добиваться этого и зарабатывать трудом. Не лишайте своих сыновей и дочерей самого главного — уважения к себе. Если дети научатся преодолевать трудности, принимать решения и не бояться ответственности — можно быть спокойными за их жизнь.

Прошло около четырех лет с того момента, когда я покинул Центр и переехал жить в Днепропетровск. Не могу сказать, что за это время я делал все «правильно» и не ошибался. Конечно, ошибался! Но мне всегда хватало благоразумия и честности перед самим собой, чтобы исправлять ошибки. Думаю, что это не столько моя заслуга, сколько результат работы тех людей в Центре, которые меня учили.

Могу сказать точно: сегодня мне есть, чем гордиться. В первую очередь, это моя работа! Мне нравится мое дело! Я самый молодой руководитель в своей компании. Свой нынешний статус я заработал сам, без чьей-либо протекции. Сегодня я несу ответственность не только за себя, но и за людей, которые со мной работают. Я стараюсь поддерживать хорошие человеческие отношения и со своими подчиненными и с партнерами и с руководством. Думаю, мне это удается. У меня не вызывает сомнения, что моя профессиональная перспектива ограничена только моим стремлением, навыками и опытом. Поэтому я понимаю, что впереди еще очень много работы.

Я горжусь и отношениями в своей семье! Мы не часто собираемся все вместе, но когда есть возможность, я, моя сестра и брат с удовольствием встречаемся в родительском доме. Мы регулярно созваниваемся друг с другом, советуемся, радуемся друг за друга. Сейчас для меня лучшие друзья — это моя семья.

Говорят, что мужчина может почувствовать себя мужчиной только рядом с женщиной. На своем опыте убеждаюсь, что это так. Мне удалось найти женщину, рядом с которой хочется быть мужчиной. А для меня это в первую очередь означает — нести ответственность. Меня радует, что мы не принимаем поспешных решений, все наши действия осознаны. И я надеюсь скоро стать мужем и отцом.

Обсудить на форуме

Не придуманные истории Наркоманов — История Алексея

Оставить отзыв